Про суровый канадский спам

Я вот уже сколько в Канаде живу? Почти девять лет? Так вот, за это время я ко всему привык — и как мусор выносится, и на что магазины похожи, и даже как машины покупать. Но вот к чему я так и не привык, так это к местному спаму. Это просто капец, товарищи. Как такое может быть в цивилизованной типа стране?

Почта

Обычный почтовый спам, в принципе, похож на оный в любой другой стране:

• «Бабушка хочет завещать вам состояние, но…»
• «На ваш счёт перевели деньги, подтвердите…»
• «В магазине по адресу Х новая поставка семейных трусов с сердечками. Срочно приходите»

Всё стандартно, практически всё ловится стандартным фильтром. Жить можно. Но рабочая почта, это уже что-то любопытное. Обычный спам туда уже не пролазит, туда пролазит всё остальное.

Во-первых, где-то через день мне пишет очередной стартап, предлагая созвониться и купить их самый лучший продукт, который уже одобрили аж четыре другие компании. Кто-то раскрывает себя, сразу переходя к продаже. Кто-то прикидывается, будто хочет спросить совета о технологии Х, но работает на компанию, которая специализируется на ней же. И половина из них мне продолжает писать из года в год. «Павел, мы вам написали уже пять раз, но может на шестой вы ответите? Ну пожалуйста.» Кто-то настолько нахальный, что сразу получает кнопкой «spam» по голове. Но никому их них я не отвечаю, потому что потом хрен отвяжешься.

Правда, любопытно, откуда у них мой рабочий е-мейл взялся. Понятно, что всегда можно зайти на LinkedIn, посмотреть на имя и место работы, и путём простого перебора найти адрес — в корпоративной Канаде всего-то пара-тройка стандартных способов названия почтовых ящиков. Вот только моё имя и фамилия в профиле уже год с лишним не совпадают с официальными, а народ всё равно пишет. Обращаются, правда, уже по «неправильному» имени, подсмотренному в LinkedIn. Но зато по таким сразу понятно — спамеры.

Продажники-то ладно, но на рабочую почту приходит жёсткий фишинг, и это уже опасно. Например, приходит недавно письмо от Самого Главного, мол, «Павел, а скинь-ка мне свои контактные данные». Адрес отправителя корректен, имя-фамилия тоже. Вроде всё похоже на правду. Вот только мы с шефом никогда не общаемся, да и письмо почему-то помечено как «внешнее». Если влезть в его метаданные письма, там сразу будет видно, что отправлялся месседж не с корпоративного, а какого-то мутного gmail’а. Но всё настолько правдоподобно, что просто страх. У меня раз в два месяца антифишинговый тренинг проходит, и всё равно на некоторые такие письма смотришь и удивляешься, как же качественно они сделаны. Хорошо хоть с конторскими деньгами не работаю, там меня бы в фишинге совсем утопили.

Соцсети

Всякие социальные сети, между прочим, тоже вражинами полны. Я не знаю, как с этим сейчас с белорусскими аккаунтами, но на мой канадский фейсбучный профиль регулярно стучатся в друзья люди, которые вроде и похожи на живых, но в душе — боты. Говорят интересно, но потом ненавязчиво начинают интересоваться какими-то личными деталями, не особо распространяясь о своих, а под конец и вовсе елозят по ушам своими успехами на криптобирже и акциях, просто умоляя попросить их поделиться советом. Когда меня так впервые разговорили, я аж обиделся. Одно хорошо, банить людей в сетях теперь стало намного проще. Да и в большинстве своём это ChatGPT сплошной, чего робота жалеть.

Ломятся ещё какие-то инфлюенсеры, которым важно, чтобы их добавили в друзья чисто для охвата. Те вроде живые люди, и банить их было жалко. Но потом приноровился.

Телефон

Наконец, самая жопа творится в телефоне. Я даже не знал, что такое бывает. Во-первых, телефонный спам — это реальность. Большинство звонков, которые мне приходят (процентов 80%) — либо роботы, либо скамеры, либо ещё какая нечисть. Где-то половина таких звонков — это китайские боты. Вроде под конец они и переходят на английский, угрожая налоговой и депортацией за ослушание, но начинают-то на китайском, и до конца я не досиживаю. Очень часто они ещё и voicemail оставляют, что уже совсем блядство, потому что потом ящик приходится чистить.

Где-то четверть оставшихся — это ребята с ярко выраженным индусским акцентом, предлагающие почистить вентиляцию в доме. Звонят и днём, и ночью, и в будни, и в выходные, и вроде даже это настоящие люди.  До того как я перестал реагировать на звонки с незнакомых номеров, этих научился сбрасывать на третьем слове («Эйир дак клининг…»).

Последняя категория — это какие-то мошенники из «наших». Звонят, на ломаном английском предлагают перейти на русский, а потом представляются службой поддержки из местного TD банка и пугают тем, что аккаунт вот-вот уведут преступники, и надо бы чего-то им рассказать. В первый раз это было и весело, и стрёмно. Весело, потому что сразу стало понятно, что это развод, но почему бы и не развлечься. Стрёмно, потому что чел знал и мой номер, и имя, и то, что я говорю по-русски. Видимо, интернет знает уже всё.

Кроме голосовых сообщений приходят текстовые, их много, и там тоже кромешный ад. Больше всего приходит сообщений от канадских рекрутеров насчёт временной работы, но все они похожи друг на друга, никогда не называют меня по имени, и почему-то номера определяются отовсюду, но не из канады. Если это реально рекрутеры, то я — Памела Андерсон.

Есть ещё забавные сообщения, которые тоже похожи на социальный развод, но менее прямой. “Спасибо за подарок”. “Мне вчерашний вечер понравился”. “Почему ты мне не перезваниваешь?” Это можно было бы как-то списать на ошибку номером, но нет. Слишком часто, слишком одинаково, не в нашем веке. Я было хотел кого-нибудь их них потроллить, мол “извини, забухал и убежал с бродячим цирком”, но передумал. Во-первых, там наверняка бот. Во-вторых, подтвердишь ответом, что номер живой, и уже придёт вся банда.

Со всей такой хернёй одно хорошо — я перестал пользоваться телефоном и свёл к минимуму соцсети. От почты никуда не денешься, но телефон теперь всегда на вибре, в дальнем углу стола, а неизвестные звонки уходят напрямую в voice mail. Всё равно года после 2011-го и телефоны, и сети скатились в унылость, а скамеры теперь их и закопают. Туда им и дорога.