О канадской наскальной живописи

В чужой стране, коей Канада является, постоянно встречается что-то непонятное. Например, в нашем районе время от времени попадаются странные рисунки. Неизвестный художник наносит их на тротуары:

На деревья:

Тропинки:

Да чего уж там, можно прямо на траве оторваться:

И это не завуалированные ругательства местных малолетних имбицилов.

Если назначение рисунков на тротуаре и тропинке можно достаточно быстро вычислить — отметить неровность на дороге и лишить меня возможности засудить муниципалитет, коль вдруг темным канадским вечером доведется о неё споткнуться и проехаться лицом по канадской земельке — то рисунки на деревьях и траве некоторое время оставались мистикой.

Краска, кстати, удивительно живучая. Что дождь, что люди — хоть бы хны. Даже на обычной земле держится.

Наконец, тайна начала понемногу проясняться. Рисунки на деревьях хорошо коррелируют с состоянием самих деревьев. Например это, с желтой полоской, давно отошло в мир иной, и, возможно, его затем и отметили.

Правда, иногда это красная краска, иногда желтая. Иногда полоски, иногда точки. Вопросы остались, но концепция ясна.

Мелкие подкрашенные кусты обычно находились в районе, где был еще одни знак — «осторожно, пестициды!».

Целый август у нас травили ядовитый плющ (poison ivy) и, походу, надсмотрищики плюща (работа мечты) помечали особо крупные его скопления розовой краской.

А я ведь очень давно хотел увидел плющ вживую. Всё потому, что в первых сезонах South Park мама Картмана предупреждала его не подтираться ядовитым плющом, и мне страх как интересно было увидеть, что же в нем такого вредного. Ничего особого, плющ как плющ. До сих пор путаю его с виноградом, которого здесь тоже навалом.

Тайна букв на траве держалась дольше всего. Аж до прошлой недели, пока я не вышел из дома и не увидел на своём газоне вот это:

На первый взгляд, похоже на выставку продуктов собачьей жизнедеятельности. Впечатление ошибочно. На самом деле это четыре красных флажка, один желтый, и несколько оранжевых и желтых линий, бережно нанесенных прямо на снег и тротуар. Чтобы понять, как они тут появились, нужно отмотать историю немного назад.

Давным давно, когда мы только вселились в дом и искали провайдера, чтобы привнести в жизнь немного интернета, к нам пришел человек индийской наружности с пассатижами и чалмой, чтобы провести кабель от нас и до ближайшего серого ящика с интернетом. В ближайшем ящике оказался фэйл, поэтому он кинул временный кабель от нас к соседям, и пообещал прислать единоверца с лопатой, чтобы прокопать новый кабель.

Чувак с лопатой так и не пришел, а я, вспомнив завет отца «нет ничего более постоянного, чем временное», забил. Интернет-то есть. А вот соседи не забыли, и попросили заняться.

Через 2 месяца переписки со службой поддержки, 3 потерянных запроса у компании провайдера и кабельной, и одного отпугнутого пакистанца с кусачиками, которого соседи позвали, чтобы срезать этот долбаный кабель, нам официально пообещали прийти в январе и исправить проблему накорню. И вот буквально на днях появился мутный тип в куртке с надписью Bell, который попросил разрешения поискать газ на нашем участке. Уйдя, он оставил после себя рисунки и флажки.

Кроме очевидного урока не оставлять вещи на самотек в капиталистическом обществе, особенно, если мне сделали отдолжение, эта история обозначила связь между копанием, газовыми трубами и рисунками на траве. Когда, наконец, чувак с лопатой до нас доберется, он аккуратно снимет газон, сделает своё черное дело, обезобразив окресности кислотным временным забором, и избавит меня от необходимости чувствовать себя виноватым перед соседями.

Но это будет совсем другая история.