Про канадский медицинский хайтек

Ну ладно, не исключительно канадский — наверняка такой есть и в остальной части глобуса, но с учётом того, что в последний раз меня плотно рассматривали микроскопом где-то между Леонидом Ильичом и Александром Григорьевичем, многое сильно поменялось. И практически ко всем изменениям я отношусь с исключительным восторгом.

Значит, когда месяц назад я заявился к местным врачам и пожаловался на жизнь, те вдруг решили, что просто подержать меня за руку будет недостаточно, надо бы и пару тестов сделать. Во-первых, повесить на тушку носимый кардиограф, чтобы писать ЭКГ уже не минуту, как обычно, а дня три. Ну и во-вторых, залить меня радиоактивными химикатами и отправить на беговую дорожку, чтобы, к глубокой радости диагностов, наиболее напряжённые жизнью ткани засветились тёплым зеленоватым светом.

Носимый монитор

Черёд кардиограмм настал первым. Ранним пятничным утром я забурился в мрачную тёмную многоэтажку, которую до сего дня считал то ли крематорием, то ли моргом. Но внутри всё оказалось вполне ничего. Пара печальных стариков, полки, уставленные разноцветными карточками… В общем, без пяти минут регистратура в заславской детской поликлинике. Только иностраннее.

Вскоре меня загнали в какой-то кабинет, где дружелюбная тётенька с проводами начала колдовать. Предварительно протерев меня спиртом и наждачкой, она наклеила на грудь и бока пяток проводков и, грохнув на них специального скотча для верности, начала объяснять.

— Так, значит до понедельника не мыться, не бриться и провода не снимать. Если вдруг чувствуешь что-то странное в теле — жми кнопку и пиши в журнал. Понятно?

— Понятно. Доктор, а, хм, мне тут намедни алкоголь и кофе запрещали. Может это, для науки, можно пивка немного?

— Для науки можешь и кофеём по брови залиться.

Сердечно поблагодарив спасительницу и сделав крюк через вино-водочный, обвешанный проводами, аки шахид на рождество, я попёрся домой.

Никогда ещё мне не хотелось так зверски чесаться и мыться, как эти три дня. На улице была жарень, но бикини ведь не одеть — провода. От малейшего лучика солнца пот шёл градом, но в душ ни-ни, ибо всё ещё провода. Одна отрада была — кофе утренний, да пауляйнер вечерний.

Отстрадав три дня, я с некоторым усилием и вполне конкретной шерстью отодрал от груди наклейки с проводами, вернул оборудование, и начал готовиться к дню следующему — беговой дорожке. Там правила вообще были суровые: никаких стимуляторов накануне, никаких стрёмных физических нагрузок, и никакой еды как минимум за четыре часа до дня Д.

Беговая дорожка

Приехав с утра уже в настоящий госпиталь я чуть прифигел — да это ж натуральный Duty Free! Огромные площади, сверкающие магазины, сумки и украшения на витрине, Старбакс в углу — ну реально аэропорт с дьютиком. Не без труда найдя тропу к департаменту диагностики (привет, доктор Хаус!), я грохнулся в какое-то кресло, откуда меня тут же забрала дама в белом халате.

— В первый раз?
— Ага
— Гуд. Смотри, сейчас мы в тебя вставим IV, зальём реагентом, дадим отстояться часок, пропустим через агрегат, побегаем, дадим ещё химийки, ещё раз отснимем, и дуй домой или куда ты там хочешь. Только не в Штаты. В ближайшие три дня на тебя все датчики радиации будут пищать.
— О-о-о, круто! То есть акей, звучит разумно.

IV — ай-ви — оказалась офигенской штукой. Ткнув мне в вену иглой, последнюю тут же достали, оставив внутри пластиковую трубку с краником. Органик-USB, так сказать. Теперь, чтобы добавить в организм порцию плутония можно было просто приставить шприц к кранику, покрутить вентиль, и вот он, Чернобыль потёк. Что круто, с другой стороны трубки — в вене — сидит пластиковая игла! Пластиковая!!! От теплоты она гнётся, и при желании можно даже играть в арм-реслинг, и внутри ничего не поцарапается. Просто одуреть.

Заметив внутри трубки с физраствором пузырьки воздуха я несмело спросил:

— А я тут это, Хауса смотрел недавно. Если пузырьки воздуха в кровь попадут, я не откинусь?
— Не ссы, чтобы откинуться, тебе где-то с литр воздуха нужен.
— То есть по телеку врут??!

Когда в меня вводили термояд, то предупреждали, что обычно никто ничего не чувствует. Ну кроме десяти процентов лохов, которым чуются всякие глюки. Я оказался везунчиком и после «дозы» где-то с минуту ощущал в носу привкус нефти и прочих ацетонов. Очень странное чувство.

Лежать пять минут под странным жужжащим аппаратом было скучно, но зато потом началась настоящая веселуха: на меня повесили проводов двадцать, надели манжету танометра, повесили пульсометр с датчиком кислорода, и поставили на беговую дорожку.

Смысл был такой: я начинаю с ходьбы, но потом дорожка раз в три минуты наращивает темп, и я должен поймать момент, когда сил остаётся где-то ещё на минуту. Тогда я даю знак, мне вливают ещё одну порцию термояда, и с языком на плечах я выстрадываю последнюю минуту физухи, пока природа насаждает чудодейственную радиацию в нужных местах.

Всё так и случилось. Я посопел во всё нарастающем темпе, получил вторую дозу ядохимикатов, дохрипел последнюю минуту и был таков.

Результатов пока нет, но я всё равно под впечатлением. Блин, ну как у них классно всё организовано! И логистика, и технологии, и особенно мягкая иголка в вене. Я в чём-то даже завидую своим детям. Жизнь долгая, болеть когда-нибудь придётся, но по сравнению с жесткачём, который запомнился в моём детстве, их тут ждут единороги и пони с дьютиком у входа.