Автор: У меня начинается неделя безделья между работами, и пока мысли с телом находятся в разброде и ожиданиях, я решил немного рассказать про наш Ниагарский Эскарпмент. Он ведь то тут, то там в постах у меня встречался, но деталей о том, что он такое, я пока не давал. А ведь это, между прочим, интереснейший геологический нарост на теле моей новой необъятной родины.
Как легко можно нагуглить, Ниагарский Эскарпмент — это похожая на гору извилистая загогулина, которая начинается где-то в штате Нью-Йорк, кривой алкоголика проходит по Канаде вдоль озер Онтарио и Гурон, и уходит под землю где-то за Мичиганом.
И хотя горы каждый из нас хоть по каналу Дискавери, да видел, Эскарпмент — это не гора. В нашем районе вообще не должно быть гор. Мы плотно стоим на толстенной каменной плите под названием Канадский щит (пару миллиардов лет от роду, между прочим), никаких тектонических разломов тут нет, а ближайший вулкан назад стёрся в ноль где-то за Монреалем ещё до моего рождения. Точнее, до рождения всех. Всех многоклеточных.
Поэтому, откуда эта штука взялась на нашем прекрасном ландшафте долгое время было непонятно. Но вот появился Гугл, и смотрите, какая история нарисовалась.
Во-первых, аж 450 миллионов лет назад на месте Эскарпмента плескалось мелководное море, в котором последние оставшиеся трилобиты и их более успешные родственники старательно плодили себе подобных. Те кто недоплодились — умирали, и своими панцирями-тушками устилали морское дно, прямо на канадский щит, где с течением времени превращались в слой известняка.
Затем погода изменилась, на нашу тогда ещё Лаврентию плотно наехала теперь уже Балтика, из-за столкновения с одной стороны появились горы (Аппалачи, к нашим дням практически стоптались), а с другой поднялся уровень земли, и море ушло, выставив слой известняка под солнышко. Но те, кто смотрел Дискавери, знают, что с гор текут реки. С Аппалачей тоже потекли, и залили своей грязью все белоснежно-известняковые окрестности. Грязи было так много, что если сегодня выйти в соседний лес и спустится в промытый в ней «каньон», стена грязи будет возвышаться метров на десять-двадцать. И это ведь не вся!
Постепенно потоки грязи закончились, пошёл чистый песочек, который с течением времени окаменел так же, как когда-то трилобиты. Но уже в песчаник.
Самое забавное, когда горы перестали расти, море вернулось, только в этот раз противоположной стороны. То ли уровень мирового океана поднялся, то ли ещё что — не суть важно. Важно, что история начала повторяться — ракушки, кораллы, смерть, известняк. Когда, наконец, и это море ушло (высохло, её солью мы теперь дороги посыпаем), получился бутерброд: канадский щит, известняк, грязь, песчаник, снова известняк, плюс всякие мелкие промежуточные слои между ними.
Чтобы из этого получился Ниагарский Эскарпмент потребовалось всего-то два последних ингредиента: метеорит один и метеорит два. Ещё до начала президентства того-кого-нельзя-называть (я — белорус, сложите два плюс два), в Гурон и штаты врезались то ли остатки кометы, то ли просто два дружелюбных метеорита, и бутерброд прогнулся! Другая теория, правда, утверждает, что земная кора прогнулась просто так, но я читал и про тот, и про другой сценарий, и метеориты мне нравятся больше. К тому же, следы первого вроде уже нашли на дне Гурона.
Так вот, от удара бутерброд прогнулся в миску, острые края которой теперь возвышаются над горизонтом. Да, эскарпмент — это острый бок кривого бутерброда.
Дожди и морозы сильно влияют на его внешний вид, конечно. Они подмывают его мягкий слой — грязь — так, чтобы верхний жёсткий слой известняка обламывался под своим весом и визуально «передвигался» назад. Наверное, самый известный пример этого процесса — Ниагарский водопад. Река Ниагара ведь течёт по жёсткой плите, падая с которой подмывает внутренний мягкий слой. Затем верхняя жёсткая кромка обламывается, и водопад «отодвигается» назад. За свою историю уже 11 километров проехал.
Что же было после высыхания второго моря — никто не знает. Может, были ещё какие бутербродные слои и интересности, но ушедший 11 тысяч лет назад ледник потёр все свидетельства. Осталось только то, что осталось. Но и оставшееся — прекрасно. Благодаря бутерброду, я недалеко от дома могу и со скалы плюнуть, и по серпантину поездить, и на маленькую швейцарию потаращиться. Чудовищной красоты штука.
Спасибо, Паша. Было интересно и познавательно!