Гугл, купи меня, или сказ о том, как я на рынке торговал

Прочитав с утра новости, что Гугл купил белорусский стартап, я решил не выплёскивать эмоции дома и донёс их до работы. Там, устроив засаду у кофеварки, дождался появления двух ничего подозревающих коллег и в нужный момент выпалил:

— А знаете что? Гугл сегодня купил белорусский стартап!

— У-у-у-у, ну хорошо! Отлично! Good for you.

— А знаете, оба инвестора этого стартапа — Гурский и Мельничек — два года назад тоже продавали стартап!

— У-у-у-у, ну ништяк, молодцы.

— Гурский вообще раз в два года что-то продаёт!

— Ну-у, акей.. — Жертвы явно не понимали к чему я клоню и стали коситься в сторону двери, так что я решил переходить к главному.

— ЧТО ЖЕ БЛИН В ЭТОЙ ЖИЗНИ Я ДЕЛАЮ НЕ ТАК?!!!

Ну серьёзно как можно верить в случайность успеха стартапов, если вот есть конкретные люди, которые нашли нужную комбинацию здравого смысла и упорства, и делают и продают успешные продукты-компании одну за другой. Я же за свою жизнь, кроме двух старых машин, не продал ничего.

Хотя, стоп. Было ведь дело. Было давно, неправда, и речь там шла разве что о миллионах неденоминированных микро-белок, но в моей жизни было два месяца, когда моей работой было исключительно продавать. Кофе. На рынке. В стаканчиках.

Я тогда был то ли на первом курсе, то ли только готовился поступать, но уже тогда очень любил деньги, и был готов их зарабатывать. Отец такое стремление ценил и нашёл знакомых, которые согласились взять меня «кофейником» на рынок в Ждановичах.

«Кофейники» — это те, кто ходит весь день с тележкой по рынку между рядами и бодрым голосом кричат «Чай, кофе, горячий шоколад! Чай, кофе, горячий шоколад!». В те годы на Жданах было две кофейные базы, которые проповедовали два разных подхода. Первая нанимала «кофейников», давала им тележку, два термоса с кипятком, кофе, чайные пакетики, и отправляла на дело. Вечером выручка сдавалась на базу, сравнивалась с использованным кофе и водой, и какой-то фиксированный процент шёл на карман исполнителю. Сам исполнитель своих денег в дело не вкладывал.

Вторая точка шла с другой стороны. Она давала в аренду тележку, продавала кипяток и кофе, а дальше ты сам по себе. На начальном этапе нужно было, конечно, вложиться своими деньгами, но дальше абсолютная свобода и гибкость в ведении «бизнеса». Но я, разумеется, попал к первым.

В моё первое рабочее утро, которое начиналось в 7, у меня дрожали руки. Я, тинейджер, из культурной семьи, в ряду которой испокон веков не было торгашей, собирался спекулировать на трудовом народе и продавать им кофе втридорога. Руки дрожали так сильно, что когда меня, наконец, подозвали первые покупатели, я едва не расплескал на себя кипяток и с очень большим трудом попал ложкой с кофе в стаканчик. На вопрос «Ты чё, бухой?» я сдавленно ответил «не, это мой первый рабочий день».

Такой ответ их почему-то несказанно обрадовал.

— Маш, ты слышишь, у него первый день!

— Ой, ну так давай и я стаканчик возьму. А знаешь, давай два. Да не бойся ты так, всё будет хорошо…

И вы знаете, через пару дней всё действительно стало хорошо. Ноги в конце дня перестали болеть. Перекошенное от ужаса лицо перестала отпугивать покупателей. Блин, у меня даже стали появляться постоянные клиенты, которым я старался насыпать кофе побольше, а они в ответ одиривали меня пивом (оптовый рынок ведь, там его много). Моё сознание ме-едленно дрейфовало от мысли «продавать — это что-то противоестественное» к «противоестественное, но жить можно». За исключением первых нескольких дней, два месяца спекулянтства прошли практически незаметно.

Но самый большой и до сих пор непереваренный кусок опыта случился в последний рабочий день. День, когда я был на волосок от образа мыслей, который, возможно, отличает будущего инженера-программиста от предпринимателя. Кто-то подкинул идею, что к кофе и чаю можно предлагать, например, булочки. «Кофейная база» была бы против, но ведь ей и не обязательно про это знать, правда? Мне было немного стрёмно идти на такой демарш против работодателя, но в последний день я всё-таки решился.

После обеда, сделав марш-бросок через железную дорогу в магазин, я купил мешок булочек и, вернувшись назад, попробовал предлагать их параллельно с кофе. Непонятка была с ценой, но после недолгих колебаний я умножил магазинный ценник на 2, решив, что в случае чего можно будет проявить ценовую гибкость.

Булки разошлись за час, положив мне в карман больше денег, чем я бы сделал на кофе за день. Это было просто и это было нечто. Не помню, пошёл ли я в тот день на вторую ходку за товаром, но важно вот что. У меня был хороший способ заработать, про который знал уже некоторое время. Не рисковый, с хорошим потенциалом (в масштабах будущего студента) на развитие: к кофе и булкам можно было бы добавить шоколадок или прочей мелочёвки, которую так приятно точить людям в скучный день на рынке (тогдашняя идея, не сегодняшнее «озарение»). Я знал про это, и не использовал. Почему? Скучно? Страшно? Стыдно?

У меня и сейчас мелькают идеи, которые вполне можно было бы и проработать, но… ай, как-то лениво. Почему «ай»?

Вот, наверное, до тех пор, пока я не пойму, почему «ай», гуглу втюхать ничего не удастся.