Про Майка-брокера и деньги на дом

Раз уж консультантская карьера несколько увеличила годовые цифры добываемых мною денег, решил я выяснить у банка, сколько бы он смог одолжить мне ещё, реши я податься в домовладельцы. А заодно, как именно они видят максимально непохожий на отмывание денег перевоз моих тайников из белорусских банков в канадские.

И если со вторым вопросом всё получилось очень легко («Деньги? К нам??? Ды просто бери и по проводу переводи. Please.»), то узнать, сколько денег они смогут дать взамен получилось как-то на удивление проблематично. Для начала выяснилось, что обычный спец назвать хотя бы порядок нулей в одалживаемой сумме не может. Нужно общаться с мортгейдж-брокером.

— Только его сейчас нет. Вы оставьте емэйл и он перезвонит.

Без проблем. Иду домой и действительно, через пару часов получаю письмо. И какое!

«Здравствуйте, меня зовут Майк! В это славное время покупки дома вы можете спросить себя, а почему я должен общаться с Майком? Отвечу! Потому что я отличаюсь от других и забочусь о ваших деньгах! Только у меня эксклюзивные рэйты! Только меня называли лучшим мортгейдж-брокером года девять раз подряд!». И дальше ещё слов восемьсот подобного маркетингового бреда. Ну и в конце: «Павел, приходи в банк общаться».

Я чуть прифигел. Банк у меня дорогой, с хорошей репутацией, и пока вопросов к ним вообще не было. Молодцы ребята. А тут такой восточный рынок. Да и не хочу я к ним идти. Там один вопрос всего: «Примерно сколько?». На такой можно и из дома ответить.

На такой вопрос Майк выкатывает ещё один знатный кусок маркетинга, но в конце всё-таки скромно добавляет «ну тысяч четыреста баксов дам». Тут я удивляюсь снова, потому что цифра очень, очень, очень меньше той, что я ожидал, и раза в полтора меньше той, что мне реально нужна. Видимо, придётся всё-таки общаться с Мишкой вживую.

Хм, не тут-то было. Следующие два дня мы пытаемся договориться, когда. Два дня оживлённого электронного общения, сокращённая версия которого выглядит примерно так:

— Майк, акей, давай встретимся, но у меня новая работа только началась, так что смогу только в субботу утром через две недели.

— А во вторник?

— Майк, в субботу.

— А в четверг?

— Майк, в субботу.

— А в эту субботу в обед?

— Майк, утром, через две недели.

— Но у меня жена обидится.

— Можем через месяц тогда, мне не к спеху.

— Но она и так пилит меня, что я дома не появляюсь.

— Майк, мне реально не к спеху.

— Ну давай через две недели.

Под конец я уже жалел, что ввязался в эту авантюру. Если оно так сложно сначала, то что же будет потом, когда я им буду реально должен.

Через две недели, в долбаные 9 с половиной утра субботнего утра я снова сижу в банке. Один. Майка нет. Минут через десять ко мне подходит клерк:

— Здравствуйте, а вы кого-то ждёте?

— Ага, Майка.

— Но сегодня же суббота… А вы договаривались?

— Ага, вот письмо от него.

— Да, действительно.. Подождите, я попробую ему дозвониться.

Я медленно начинаю расстраиваться. Темпы расстраивания несколько увеличиваются с возвращением клерка назад.

— Знаете, у него не доступен телефон. Может… Может вам кофе принести?

Надеясь, что у Майка есть уважительная причина в виде цементовоза, возлюбившего его мерседес на безымянном перекрёстке, я благодарю растерянную тётю и сонно плетусь домой. Крупнейший канадский банк, мать его. Невероятно.

В тот день Майк не пытался выйти на связь. Ни в тот день, ни в следующий, ни через неделю. Я тоже не дёргался со своей стороны, потому что это реально интересно: как же банк будет разруливать такую удивительную для канадских реалий ситуацию.

И вот, через две недели, когда я уже напрочь забыл о его существовании, Майк нарисовался снова.

— Привет! Слушай, извини, я поехал на дачу, а телефон не ловит, а тебя я записал в блокнот, но забыл его дома, в общем, всё случайно. Как насчёт завтра встретиться?

Вот тут я уже прифигел окончательно. Блин, чувак, ты работаешь в банке! В банке, мать его! Где посыпание головы пеплом? Где хоть какое-то подобие раскаяния, или сожаление, или хотя бы намёк на понимание того, что что-то не так?

После нескольких забракованных черновиков письма, в которых я как могу деликатно, но честно объясняю, где в своей жизни Майк свернул не туда, я, наконец, внемлю совету старших канадских товарищей и отвечаю нейтральным «Забей, Майк. Я всё уже порешал» и переворачиваю эту страницу жизни.

А Майк — нет. Он тут же пишет снова.

— Да? А можешь уточнить? Наши с тобой уже поговорили? Или ты пошёл в другой банк? А в какой?

Как же. Я. Устал.

— Знаешь, я не хочу вдаваться в детали, но на фоне того, как тяжело было с тобой договориться о встрече, и насколько невозможно было потом прийти на неё одновременно, я решил не развивать наши бизнес отношения на таком фундаменте и буду работать с кем-нибудь другим.

Кажется, в этот раз он понял. Я ещё некоторые время переживал, что ему будет грустно, или что вдруг в Канаде есть только один брокер, и тогда будет грустно мне, но достаточно быстро прекратил. Ведь в ближайшие 25 лет я мог бы быть должен его коллегам больше полумиллиона баксов, но пронесло. Подожду, чем закончится тестовый срок на работе и сколько подбросят денег на новый год, и попробую снова. В другом месте. В конце концов, где-то же должны быть нормальные люди.